Чего стоит Париж? - Страница 108

108

– Что вы здесь делаете, мсье? – удивленно вопросила синеокая дива.

– Спасаю вас от гибели, мадам, – вальяжно произнес высоченный шляхтич и сделал шаг вперед, оттесняя в глубь комнаты женщину, достававшую ему едва до середины плеча. За его спиной захлопнулась дверь. – Сударыня, мне известно о ваших злоключениях. Не спрашивайте откуда. Моя работа знать о том, что говорится один на один в запертых кабинетах. Вы в великой опасности, мадам. Королева не простит вам промаха! Сегодня Ее Величество уже встречалась с Козимо Руджиери. Как вы думаете, зачем?

Лицо госпожи де Сов еще более побледнело и стало совсем бескровным.

– Если так, то я обречена, – почти прошептала она. – Но ведь там, в кабинете у Ее Величества, я уверена, был не Генрих Бурбон. Да-да, я уверена в этом! Но как это можно доказать?! Увы, это невозможно.

– Не надо хоронить себя раньше времени, мадам. – Пан Чарновский, как истинный галантный кавалер, хозяйским жестом приобнял красавицу и привлек ее к своей широкой груди. Та не сопротивлялась, лишь поудобнее устроилась, чтобы не оцарапать щеку усыпанной бриллиантами звездой, украшавшей камзол вельможного шляхтича. – Я вам верю, Шарлотта, – драматически изрек Дюнуар, наполняя пафосом каждое слово. – Вы, вероятно, знаете, я представляю при дворе нашего круля Францишека. Вы всегда были дороги ему. И он не простит мне, если такая прекрасная пани погибнет из-за какого-то пустяка.

– Франциск по-прежнему любит меня? – чуть приходя в себя, пролепетала прелестница.

– О, мадам, разве может благородный пан, увидевший вас однажды, забыть такую неземную красоту? – Без сомнения, комплименты Мишеля Дюнуара попали на хорошо возделанную почву. Настроение собеседницы моего доброго друга заметно улучшилось, и щеки начали приобретать прежний румянец. Наверняка сейчас она уже представляла себя всевластной королевой Речи Посполитой, восседающей на троне в краковском замке в окружении вельмож, закутанных в меха и Увешанных золотом. Должно быть, и пану Михалу нашлось уютное местечко в далеко уходящих мыслях отставной красавцы «Летучего эскадрона».

– Чаривна пани, – вновь начал пан Михал, – никто не знает, что я здесь. Я снял соседние номера для своего друга – князя Якуба Святополк-Четвертинского, прибывшего на коронацию с подарками брату короля Францишка. Он куртуазный кавалер и с радостью возьмет такую очаровательную спутницу с собой, обратно ко двору нашего нового круля.

– Но что я должна делать? – уже вовсю включаясь в игру, спросила Шарлотта де Сов.

– Если не ошибаюсь, это ваш возок стоит внизу у входа в гостиницу и ваши слуги грузят в него вещи?

– Мой, – вновь расстраиваясь и горестно вздыхая, подтвердила красавица.

– Значит, именно вас мадам Екатерина поручила сопровождать тем пятерым легионерам, которые ждут внизу?

– Увы, мсье, меня, – с подступающими рыданиями кивнула Шарлотта.

– Прекрасно. Сделайте так: накиньте на плечи дорожный плащ, наденьте капюшон и спуститесь к карете. Затем, не доходя пары шагов, вспомните, что оставили наверху перстень, драгоценное колье, веер… Впрочем, не важно то. Лишь бы эту вещь можно было долго искать. Вы не под арестом, поэтому сможете свободно вернуться сюда. Вы снимете одежду, и я передам ее одному юному пажу князя. Он заменит вас в карете. На первой же стоянке этот ловкий малый сбежит, оставив стражу в дураках.

– Но платье долго снимать, – неуверенно начала госпожа де Сов. – Шнуровка корсажа отнимает много времени.

– Не сомневайтесь, – сказал пан Михал, улыбаясь в густые темные усы. – Я помогу вам, мадам.

Изображение исчезло и в следующий раз появилось довольно не скоро. Насколько я мог судить по возникшей перед моим внутренним взором картине, помощь моего друга зашла довольно далеко и теперь больше напоминала психологическую реабилитацию. Очаровательная головка красавицы по-прежнему покоилась на плече пана Михала. Вот только сброшенный камзол валялся чуть поодаль, а само плечо, как, впрочем, и все остальное тело коронного шляхтича, возлежало на перине в задернутом занавесью алькове.

– …Когда мы сбежали из Лувра, Генрих все рвался в Ла-Рошель. Этот противный Ларошфуко тянул его туда, точно упрямый мул, возвращающий жернов мельницы. Но мне удалось отговорить Анри. Он и сам понял, зачем ему присоединяться к Кондэ, который сейчас решил возглавить гугенотов, и стать первым, если не по рождению, то по влиянию? Так, во всяком случае, говорил мне мой Анри. Он смеялся:

«Зачем лезть в драку? Пусть старый медведь хорошо намнет бока молодому хорьку, а я появлюсь как раз тогда, когда косолапый устанет и наступит самое время пустить ему кровь».

– Должно быть, под хорьком Генрих подразумевал Кондэ, а под Медведем маршала Таванна. Он действительно в последнее время стал на него похож, – прокомментировал резидент Речи Посполитой.

– Возможно, – пожала плечиками мадам де Сов, гладя тонкими пальчиками мощный торс пана Михала. – Какое мне до этого дело? Все было так хорошо, если бы не мерзкий Рони!

– Да, я знаю вашу историю. Но интересно, если человек, которого вы видели во дворце Екатерины Медичи, не Генрих Бурбон, то где же тогда истинный Беарнец?

– Откуда мне знать? – нахмурилась прелестная Шарлотта. – Это же просто наваждение какое-то! Этот человек похож на Анри как две капли воды, говорит его голосом, но, клянусь вам, это не он.

– Почему ты так решила, дорогая? – томно накручивая пепельно-русый локон красавицы на палец, проговорил Дюнуар.

– Он двигается как-то по-другому. Я не могу этого объяснить… К тому же что делать Генриху в Реймсе?

108