Чего стоит Париж? - Страница 92

Лесное эхо далеко разнесло этот свирепый рев.

– Я, Ваше Величество! – Из глубины строя ко мне выехал молодой дворянин на буланом коне.

– Как звать?

– Гастон де Ла Ротьер, сир.

– Прекрасно. Спешивайся. Как король Наварры, я не могу, не запятнав своей чести, скрестить с тобой клинок. Но здесь, во Франции, я еще и герцог Вандомский, а потому забудем на время, что я король. – Тяжелая перчатка из грубой кожи полетела в лицо де Ла Ротьера.

– Ангард ! – крикнул я, спрыгивая с коня. – Вы все наши секунданты.

Шпаги встретились и враждебно зазвенели. Этот звон был последним звуком, услышанным молодым гугенотом. Заставив противника закрыться демисерклем от удара в голову, я, быстро проведя клинок под мышкой противника, коротко ударил его в горло. Де ла Ротьер упал, не охнув.

– Следующий! – развернулся я к строю, поднимая перчатку с земли. – Кто еще считает так же, как этот негодяй?! Я жду, господа, спешивайтесь! Я буду биться с каждым из вас, пока не перебью всех или пока кто-нибудь из вас не убьет меня! Ну же, не заставляйте меня ждать!

Строй безмолвствовал.

– Никто! В таком случае слушайте мою команду, негодяи! Вы все мятежники и по чести должны быть приговорены к смерти. Но, так и быть, я прощаю вас на сегодня. Однако каждый из вас остается приговоренным к смерти, пока своею доблестью не докажет право на жизнь. А этого, – я ткнул шпагой в распростертое тело смутьяна, – отвезите в ближайшую деревню. Пусть местный кюре похоронит его по католическому обряду. Он недостоин был зваться гугенотом.

Глава 21

Справедливость легче всего найти в словаре на букву "с".
Инструкция к очень толковому словарю

Ряды гугенотов дрогнули, пораженные моей чудовищной свирепостью. Ничего ужаснее, чем похоронить собрата по вере по католическому обряду, его единоверцы себе, должно быть, и представить не могли. Не давая своему войску опомниться, я повелел немедленно выслать разведку на дорогу, ведущую из Компьена в Реймс, откуда ожидалось появление королевского кортежа, и второй разъезд во главе с Лисом в засаду ближе к городу.

Наши вчерашние лесные прогулки не прошли даром. После долгих изысканий место, где шесть сотен всадников могут обрушиться на растянувшуюся колонну двора Его Величества, было найдено. Достаточно удаленное от городских стен, чтобы стража не услышала шум битвы; достаточно ровное, чтобы всадники могли разогнать коней, не рискуя сломать себе шею; с высоткой, откуда дорога проглядывалась как на ладони. Именно туда сейчас и направлялся шевалье д'Орбиньяк с десятком моих новоприбывших подчиненных. Представляю, каких невероятных сказок обо мне еще предстояло наслушаться этим несчастным. Для поднятия моего авторитета Лис вполне мог выставить меня жуткой смесью библейского царя Соломона с не менее библейским монархом Иродом.

– О милорд, я восхищен! Эт-то было прекрасно! – Один из воинов нашего пополнения, в отличие от остальных отнюдь не склонный к ношению темных одежд, подъехал ко мне, почтительно касаясь двумя пальцами стального козырька своей бургундской каски.

Я пристально посмотрел на незнакомца. Черты его удлиненного лица, несомненно, можно было назвать красивыми и даже благородными, но взгляд… Это был взгляд человека, вполне искренне способного восхищаться ломанием хребта воинственной толпе и хладнокровным убийством ближнего своего. Можно было держать пари, что мой собеседник не видел в этом ровно ничего дурного. Судя по говору, он был иностранцем, а неизменное «милорд» свидетельствовало о его британском происхождении.

– Вы англичанин? – спросил я, переходя на язык, по уверению Лиса, бывший для меня родным.

– О да, Ваше Величество! – Собеседник расплылся в радостной улыбке. – Я поражен, вы знаете мой язык!

– Как и много других, – кивнул я. – Кто вы? Что здесь Делаете?

– Мое имя Уолтер. Сэр Уолтер Рейли. Я доброволец, лейтенант в армии принца Оранского. Отступил вместе с вашей армией из-под Маиса. Ох и всыпали нам! Год демет ! Еле ноги унес! – энергично заговорил Рейли. – А в Мезьере тоска смертная. И вот я здесь. Говорят, будем брать в плен французского короля?

Дьявольщина, вопрос был вполне достоин истинного англичанина? Я удивленно распахнул глаза:

– Кто вам такое сказал?

– Милорд, здесь и без речей все ясно! Когда ваш гонец примчался в Мезьер и сообщил, что вы требуете прислать войска к Реймсу, все решили, что вы собираетесь захватить короля, – с восхитительной бесцеремонностью заявил доброволец. – Это очень ловкий ход! Ведь вы – враги?

– С чего вы взяли? Я собираюсь спасти короля, а не взять его в плен!

– Значит, вы хотите, чтобы он был коронован? – с неподдельным удивлением спросил мой бесшабашный собеседник.

– Ну да!

– Что ж, прекрасно! Тогда прошу вас, сир, возьмите меня с собой на коронацию. Говорят, это весьма впечатляющее зрелище, будет о чем рассказать, возвратившись на родину.

Наглость моего свежеиспеченного соратника была беспредельна, как океан, окружающий острова, бывшие его родиной. Вне всякого сомнения, этот прирожденный искатель приключений с одинаковой невозмутимостью готов был и вязать руки ни в чем не повинного Генриха Валуа, и лобызать их при выходе из Реймского собора, впрочем, скорее наблюдая, нельзя ли под шумок срезать какую-нибудь драгоценную побрякушку с коронационного одеяния, чем преисполняясь величием момента.

– Мой капитан, – Мано, уже принявший на себя функции командира приведенного отряда, направил ко мне коня. – Разрешите доложить! Только что вернулся разведчик с Компьенской дороги. – Он понизил голос до заговорщического шепота. – Кортеж короля движется по направлению к Реймсу.